Меня иногда тянет на рассуждения о христианской цивилизации, но чувства, что я хорошо её понимаю, у меня никогда не было. Может быть, в основе её специфики лежит двухвекторная система координат, когда человек живёт в двух измерениях, мирском и духовном, которые находятся в очень сложной связи друг с другом, иногда оказываясь прямо враждебными, а иногда тесно сотрудничая.
Протестантизм, следуя в этом иудаизму, пытается с разной степенью успеха избавиться от этой раздражающей и нелепой двухвекторности, вернувшися к древней, простой и ясной схеме, когда благоволение Бога к человеку находится в прямой связи с его мирской успешностью. В этом смысле протестантизм является формой умирания христианства.
Когда мы, находясь в рамках православной традиции, начинаем говорить о жителях какой-нибудь маленькой и заброшенной деревни, всегда хочется думать, что если там и не удастся найти следов богатства и процветания, то их место займут духовные ценности. На практике надежда часто оказывается наивной, но она имеет вполне очевидное основание в христианской истории.
Полезно понимать, что в одновекторной системе такая постановка вопроса абсурдна. Жители бедного и заброшенного городка бедны именно потому, что забыты и прокляты Богом, и сами чувствуют это не хуже других, хотя не обязательно явно формулируют. Фильм иллюстрирует эту идею весьма наглядно. Представить что-то подобное, снятое про русскую деревню, совершенно невозможно.
